Борис Пастернак
Пиры
Пью горечь тубероз, небес осенних горечь И в них твоих измен горящую струю. Пью горечь вечеров, ночей и людных сборищ, Рыдающей строфы сырую горечь пью. Исчадья мастерских, мы трезвости не терпим. Надежному куску объявлена вражда. Тревожный ветр ночей – тех здравиц виночерпьем, Которым, может быть, не сбыться никогда. Наследственность и смерть-застольцы наших трапез И тихою зарей – верхи дерев горят – B сухарнице, как мышь, копается анапест, И золушка, спеша, меняет свой наряд. Полы подметены, на скатерти – ни крошки, Как детский поцелуй, спокойно дышит стих, И золушка бежит – во дни удач на дрожках, А сдан последний грош, – и на своих двоих. 1913, 1928
Из сборника «Начальная пора (1912-1914)»
→«Сегодня мы исполним грусть его...»