«В васильковое утро белее рубаха...»
В васильковое утро белее рубаха,
В междучасие зорь самоцветна слеза...
Будет олово в горле, оковы и плаха
И на крыльях драконьих седая гроза!
Многозубые башни укроют чертоги,
Где властители жизни – епископ и царь,
Под кандальный трезвон запылятся дороги...
Сгиньте, воронов стаи, – словесная гарь!
В васильковое утро белее рубаха,
Улыбается печь и блаженна скамья,
За певучей куделью незримая пряха
Мерит нитью затон, где бессмертья ладья.
На печной материк сходят мама и дед,
Облаченные в звон, в душу флейт и стихов,
И коврижное солнце крупитчатый свет
Проливает в печурки, где выводок слов.
И ныряют слова в самоцветную хлябь,
Ронят радужный пух запятых и тире...
О горящее знамя – тигриная рябь,
Буйный молот и серп в грозовом серебре!
Куйте, жните, палите миры и сердца!
Шар земной – голова, тучи – кудри мои,
Мох – коралловый остров, и слезку певца
Омывают живых океанов струи.
1919
