«Пушистые горностаевые зимы...»
Пушистые горностаевые зимы,
И осени глубокие, как схима.
На полатях трезво уловимы
Звезд гармошки и полет серафима.
Он повадился телке недужной
Приносить на копыто пластырь –
Всей хлевушки поводырь и пастырь
В ризе непорочно-жемчужной.
Телка ж бурая, с добрым носом,
И с молочным, младенческим взором..
Кружит врачеватель альбатросом
Над избой, над лысым косогором.
В теле буйство вешних перелесков.
Под ногтями птахи гнезда вьют,
В алой пене от сердечных плесков
Осетры янтарные снуют.
И на пупе, как на гребне хаты,
Белый аист, словно в свитке пан.
На рубахе же оазисы-заплаты,
Где опальный финик и шафран,
Где араб в шатре чернотканом,
Русских звезд познав глубину,
Славит думой, говором гортанным,
Пестрядную, светлую страну.
Между 1917 и 1918
